Республика Алания: государственный общенародный язык

 Безусловно, прав был великий писатель изрекая: «Говорят, что между двумя противополож­ными мнениями находится истина. Ни в коем случае! Между ними ле­жит проблема» (Гёте И. В.). Данное изречение более чем наглядно про­явилось в последние десятилетия (1991–2021 гг.) при обсуждении крайне важного, можно сказать, судьбоносного вопроса, связан­ного с развитием общенародного осетинского языка, его статусных (государственных) характеристик. Противоречивость сложившейся на сегодняшний день ситуации в сфере государственного языка Ре­спублики Северная Осетия-Алания заключается в следующем:

ПЕРВОЕ, внесение в 1994 г. в Конституцию РСО-Алания (статья 15, п.2), несоответствующего науч­ному языкознанию дополнения, со­гласно которому «Осетинский язык (иронский и дигорский диалекты) является основой национального са­мосознания осетинского народа …»;

ВТОРОЕ, Северная Осетия яв­ляется, пожалуй, единственным регионом в Российской Федерации, где по сей день не принят Консти­туционный Закон «О государствен­ных языках народа РСО-Алания».

Так в чем, собственно говоря, ПРОБЛЕМА спросит вдумчивый читатель. ПРОБЛЕМА в том, что национальный язык любого на­рода – это фундамент, на котором строится его государственность. Поэтому длительное (30 лет) от­сутствие закона, адекватно отра­жающего сущность осетинского языка, его государственный статус, как и неправомерная запись в Кон­ституции РСО-Алания о том, что в осетинском языке, якобы, имеется два диалекта – «иронский», «дигор­ский», лишает наш народ достойно­го будущего, ведет его к полной и окончательной ассимиляции. К со­жалению, и сегодня на уровне всех ветвей государственной власти РСО-Алания отсутствует ясное по­нимание самого наличия этой ПРО­БЛЕМЫ.

Из интервью Председателя Кон­ституционного суда РСО-Алания, депутата парламента РСО-Алания 2, 3, и 4-го созывов, кандидата юри­дических наук, профессора С. М. Кесаева: «Диалект, на котором есть литература, это уже язык. Нравит­ся это кому-то или нет, но лите­ратура на дигорском языке есть, как есть и учебники, газеты, театр и многое другое. Запись об ирон­ском и дигорском диалектах может быть изменена на более корректную юридическую формулировку о ва­риантах литературного языка, как предлагают специалисты» [1].

В том же ключе выступает со­ветник Главы РСО-Алания по во­просам национально-культурного развития, главный исполнитель программ правительства РСО- Алания по вопросам преподавания осетинского языка, заведующий кафедрой ЮНЕСКО по поликуль­турному и полилингвальному об­разованию СОГПИ, доктор фи­лологических наук, профессор Т. Т. Камболов. Он в очередной раз «осчастливил» широкую обще­ственность Осетии целой россы­пью сногсшибательных дефиниций: «Таким образом, осетинский язык = иронский диалект + дигорский диа­лект»; «Представление о том, что осетинский язык = иронский диа­лект, ошибочно, так же как пред­ставление о том, что дигорский является диалектом иронского»; «Неправильная традиция уравни­вания русского выражения «осе­тинский язык» и осетинского слово­сочетания «ирон æвзаг» сложилась исторически в силу отсутствия еди­ного самоназвания народа на осе­тинском языке и общего названия осетинского языка в целом»; «необ­ходимо ввести в практику исполь­зование старинного самоназвания народа и языка – «аллон». Это по­зволит правильно формулировать по-осетински структуру осетинско­го этноса и его языка: «Ирæттæ æмæ дыгурæттæ иулдæр сты аллонтæ» и «Аллон æвзаг арæзт у ирон æмæ дыгурон диалекттæй»» [2]. Согласи­тесь, столь превратное понимание вопросов языкознания, диалекто­логии осетинского языка не может не удивлять. Поражает то, что науч­ная достоверность каждой из при­веденных дефиниций равна нулю.

Таков своеобразный сухой оста­ток 30-летнего строительства Ре­спублики Северная Осетия-Алания (1991–2021 гг.), развития институ­циональных основ государствен­ности осетинского народа. Здесь невольно возникает вопрос: это как же надо было самозабвенно трудиться, это какие же интеллек­туальные усилия следовало потра­тить, чтобы высшие республикан­ские чины пришли к столь диким, обескураживающим заявлениям? Большего подарка явным и неяв­ным врагам осетинского народа трудно было сделать.

Около 30-ти лет в Основном За­коне республики содержится за­пись, в буквальном смысле слова, взламывающая национальное само­сознание осетинского народа. На этой ущербной юридической осно­ве в учебный процесс дошкольных и школьных учреждений насильно была внедрена мутная «полилинг­вальная система образования», введено раздельное обучение осе­тинскому языку в школах г. Влади­кавказа на так называемых «ирон­ском» и «дигорском» диалектах. При этом, по публичным заявле­ниям самого разработчика этой си­стемы (Камболов Т. Т.), ситуация со знанием школьниками осетинского языка с каждым годом ухудшается, только 10 – 20% первоклассников г. Владикавказа владеют родным языком [3]. По оценкам управления образования г. Владикавказа, око­ло 25% школьников владеют своим родным (осетинским) языком [4]. В 2019 г. жители Моздокского района республики отказались от изучения в школах осетинского (государ­ственного) языка [5].

И все эти плачевные практиче­ские результаты достигнуты после десятилетия внедрения в учебный процесс методических разработок вышеуказанного персонажа, кури­рующего на государственном уровне вопросы как преподавания осетин­ского языка в дошкольных и школь­ных учреждениях, так и издания со­ответствующих учебных пособий. Что называется, доруководился! Поэтому непонятно удивление ряда североосетинских чиновников, ко­торые вдруг (2021 г.) обнаружили, что состояние, в котором находится осетинский язык, не иначе как кри­зисным назвать нельзя.

По существу, внесенная в 1994 г. в Конститу­цию РСО-Алания неправомерная запись о том, что «Осетинский язык (иронский и дигорский диалекты) является основой национального са­мосознания осетинского народа» выступает яр­чайшим примером культурно-лингвистической, конституционно-правовой диверсии, осущест­вленной рядом должностных лиц в отношении народа Алании. Прямым доказательством ска­занного как раз и выступают вышеприведенные опусы С. М. Кесаева, Т. Т. Камболова, прозвучав­шие от ряда депутатов на заседании Парламента РСО-Алания (26.02.2021 г.) предложения о при­дании теперь еще и «кударскому» говору статуса диалекта и внесения соответствующей записи в Основной Закон РСО-Алания, а так же текущее плачевное состояние владения осетинским язы­ком представителями титульной нации. Таким образом, конституированием рассматриваемого положения (п. 2, ст.15 Конституции РСО-Алания) был нанесен не только серьезный урон системе национального образования, но и дан старт уси­лению внутринациональных центробежных сил, внутринационального сепаратизма.

Вместе с тем парадоксальность всего проис­ходящего в области языкознания в РСО-Алания заключается в том, что озвученная выше ПРО­БЛЕМА была успешно решена в научно-теоре­тическом плане сотрудниками Института наци­онального развития имени Царазон Ас-Багатара еще в прошлом столетии (1994 г.). То есть, еще на момент разработки печально известного За­кона «О государственных языках народа РСО-Алания» и до принятия многострадальной Конституции РСО-Алания, упреждая саму воз­можность возникновения данной ПРОБЛЕМЫ, на стол руководству РСО-Алания были положе­ны соответствующие научные разработки. Здесь, прежде всего, речь идет о выходе в свет в августе 1994 г. брошюры «О двух диалектах аланского языка», монографий «Национальная доктрина Алании» (2001 г.), «Национальная доктрина Ала­нии – XXI век» (2005 г.), «Национальная доктри­на Алании (Краткий курс)» (2015 г.).

Однако несмотря на то, что в данных рабо­тах была дана развернутая характеристика как самой озвученной ПРОБЛЕМЫ, так и основных направлений ее комплексного научно-практиче­ского решения, они не были взяты на вооружение руководством РСО-Алания. Более того, ими было пролоббировано принятие прямо противополож­ных антинациональных решений, непосредственно подрывающих единство осетинского народа. Ни филологу А. Х. Галазову, ни дипломату А. С. Дзасо­хову, ни политологу Т. Д. Мамсурову было недосуг вникнуть в существо сформулированных предло­жений и рекомендаций по одной из наиболее значи­мых государственных задач, стоящих перед социу­мом Осетии.

Именно отсюда проистекают сегодняшние (2021 г.) попытки ряда горе-исследователей, представителей номенклатуры (Камболов Т. Т., Кесаев С. М. и др.), длительное время курирую­щих данную сферу, по теперь уже окончательно­му извращению самой истории развития обще­народного осетинского языка, низведению его до уровня диалектальных форм. Большего позора для нашей нации трудно себе даже представить. Таков закономерный отрицательный итог мно­голетнего замалчивания существующей ПРО­БЛЕМЫ в области осетинского языкознания и полного игнорирования научно-практических разработок Института национального развития имени Царазон Ас-Багатара.

Поэтому, в условиях, когда народ безмолв­ствует, а научная, образовательная интелли­генция Осетии, за редким исключением, про­должает безучастно наблюдать за откровенным глумлением над нашим национальным языком, мы вынуждены в очередной раз тезисно сформу­лировать положения, диалектическое осмысле­ние и практическое освоение которых позволит вывести осетинский язык из того кризисного со­стояния, в котором он не по своей воле находит­ся сегодня.

Начнем с разоблачения научной несостоятель­ности мифологемы (догмы), согласно которой у осетин нет единого общенародного языка и, что, якобы, существует два, отдельно стоящих друг от друга литературных языка – иронский и дигор­ский. Данная мифологема возникла как результат искажения этносоциальной истории осетинского (иронского) народа и неверного представления о природе диалектальных форм. Результатом этого искажения стало искусственное низведение име­ни народа, эндоэтнонима (самоназвания) – ирон до названия одного из диалектов его националь­ного языка.

Несмотря на то, что тезис о «национальном двуязычии осетин» противоречит мировой практике нациестроительства, тем не менее, по­ложения, его подпитывающие, оказались в на­чале 90-х гг. XX столетия введены в Основной Закон РСО-Алания (статья 15 Конституции РСО-Алания), о чем уже было сказано выше [6]. Таким образом, было узаконено положение, со­держащее в себе внутреннее противоречие, по­скольку не может существовать ИРОНСКОГО ДИАЛЕКТА ИРОНСКОГО ЯЗЫКА или иначе говоря ОСЕТИНСКОГО ДИАЛЕКТА ОСЕТИН­СКОГО ЯЗЫКА. Это все равно, как если бы было признано наличие в русском, немецком или английском языках, соответственно русского, немецкого, английского диалектов. Без разре­шения данного несоответствия невозможно до­стичь прогресса в области иронского/осетинско­го языка и культуры.

Здесь ключевым является отстаиваемое нами с 1994 г. положение о тождестве этнонимов АРИАН = ИРОН = АЛАН. Историческая правопреем­ственность этих терминов наглядно прослежи­вается по данным этимологии этих слов. Так allon представляет безупречное с фонетической стороны осетинское оформление древнеиран­ского аryana «арийский», авестийский airyana, древнеиндийский arya, т.е. переход ar в ll зако­номерно привел к alan (алан). Ираф (название реки в Осетии): ир-аф, где аф восходит к древне­иранскому ар – «вода», «река», буквально ирская (осетинская) река [7]. Этнический термин ирон (Ир), в отличие от узкообщинных названий ды­гур (дыгургом), туал (туалгом), къуыдар (къуы­даргом), используется в собирательном смысле для обозначения имени народа.

На политической карте мира в Западной Азии расположено государство Иран. Основное насе­ление этого государства – иранцы – являются по происхождению и языку родственным народом иронцам (осетинам), обособившимся от них в доисторические времена. Показательным явля­ется тот факт, что мировая историческая наука, международные политические институты одно­значно определяют происхождение этнического термина иранец от древнеиранского aryana. Со­временное название Ирана «Ирɒ́н» (др.-иран. Aryаnаm – «страна ариев») происходит от назва­ния индоевропейского народа, проникшего в те­чение II тысячелетия до н.э. на территорию этой страны (либо через Среднюю Азию, либо через Закавказье) и говорившего на индоиранском языке [8], [9]. Единственным народом, кто мог с собой принести это имя на Иранское нагорье, могли быть только киммеро-скифо-сарматы, т.е. иры (ирæттæ). Кстати, самоназвание иранцев – ирани, интернет-домен Ирана – ir, код ISO – IR и т.д.

Следовательно, общепризнанное арианское происхождение этнонима иранец делает более чем очевидным всю несостоятельность попыток оспорить прямую преемственность, тождество эндоэтнонимов АРИАН – ИРОН – АЛАН. Стро­го говоря, этнический термин иранец является экзоэтнонимом (названия, даваемые народу, эт­носу другими народами). То есть, имя иранец/ирани есть калька с этнического имени северо­иранцев – ир/ирон. Таким образом, термины ИРОН, АЛАН и АРИАН равнозначны с исто­рико-этимологической точки зрения. Именно понимание политическим руководством круп­нейшего государства Западной Азии цивилиза­ционной значимости имени ИР привело его к необходимости официального обращения в 1935 г. к главам всех государств, с требованием име­новать их страну не Персией, а Ираном.

Поэтому, суть разыгрываемой сегодня не­чистоплотными политиками трагикомедии с иронским/осетинским языком заключается в том, что самому народу ИР неустанно внушает­ся необходимость отказа от своего легендарного первоимени – ИР/ИРОН, которое им было со­хранено в горниле грандиозных военно-полити­ческих потрясений как высшая ценность. Более того, делаются судорожные, невежественные по­пытки (Камболов Т. Т.) по противопоставлению двух равнозначных самоназваний нашего наро­да – ИРОН и АЛАН. Большего проявления ску­доумия трудно себе даже представить.

Особо следует подчеркнуть, что еще в XIX – XX вв. столпами мировой гуманитарной науки (Миллер В. Ф., Бейли Г., Харматта Я. и др.) был доказан закономерный реверсивный переход ir (iron) – ar (ariy) – all (allon). Однако по более чем странному стечению обстоятельств, только в Осетии данные положения так и не стали опре­деляющими при рассмотрении истории разви­тия осетинского/иронского народа, его языка и культуры. Отсюда приведенные в высшей сте­пени непрофессиональные, более того, истерич­ные требования Камболова Т. Т., Кесаева С. М. и др., не внесших даже крупицы научной новизны в рассматриваемую проблематику, не иначе как самодурством назвать нельзя. Здесь нам оста­ется только догадываться, кто и что на самом деле стоит за их публично озвученной позици­ей, какие силы двигают их не первое десятилетие вверх по карьерной лестнице.

Вышеприведенная историческая параллель между народом ир (осетинами) и современными иранцами до известной степени распространима и на жителей островного государства Ирландия – ирландцев. И здесь лингвистическую основу названия, как острова, так и его населения, со­ставил корень ир (ер). Современными исследова­ниями установлено, что это имя было привнесе­но на изумрудный остров примерно 4–5 тыс. лет назад с территории Причерноморья. Его носите­лем, как и в случае с Ираном, выступил ското­водческий индоевропейский народ, обладавший широкими навыками в области металлургии, из­готовлении медных и золотых изделий. И в дан­ном случае мировая историческая наука не знает другого народа, кроме киммеро-скифо-сармат (североиранцев – иронцев), который бы прожи­вал в означенный исторический период на озна­ченной территории (Причерноморье).

Показательно, что главным геральдическим символом Ирландии – гербом и сегодня остается излюбленный музыкальный инструмент северо­иранцев – арфа (ирон. дыууадæстæнон фæндыр). Сказанное во многом проясняет, почему мифоло­гический цикл ирландских саг рассматривает Ту­ата де Данонн как «изменившую форму волшеб­ного населения Ирландии Золотого Века» [10]. Здесь вновь мы видим почтительное отношение к древнейшей лексеме ИР.

Народу Осетии необходимо осознать, что ввиду многотысячелетней традиции северои­ранской суперэтнической культурной целостно­сти (V тыс. до н.э. – III тыс. н.э.), которую сле­дует рассматривать в качестве цивилизации, она выступала на авансцене мировой истории под различными имена ир, ас, ос, алан, роксолан, яс, скиф, сармат, языг, гимири, аорс, массагет, сака, осетин и др. В различные исторические эпохи каждое из этих имен в силу многих причин и об­стоятельств (военно-политических, культурных, исторических, социальных и т.д.) доминировало как в национальной, так и в инонациональной среде. То есть, здесь мы имеем как эндоэтнонимы (самоназвания), так и экзоэтнонимы (названия, даваемые народу, этносу другими народами), не­сущие в себе не разное содержание, а разные речевые формы выражения одного и того же содержания.

Поэтому приведенные выше пред­ложения (Камболов Т. Т., Кесаев С. М.) по отказу нашего народа от свое­го первоимени ИР выходят за рамки не только научного знания и научной этики, но и за рамки общечеловече­ской этики и морали.

Отсюда вытекает основное на­правление решения выявленной общественно-политической зада­чи. Необходимо отказаться от не­исторического термина «осетин», «Осетия» (возникшего только в се­редине XVIII в. н.э.) заменив их в иноязычном (русск., немец., англ. и т.д.) произношении и написании на, соответственно, «алан», «Алания». На национальном стандартизиро­ванном литературном языке имя народа и государства остается не­изменным «ирон», «Ир/Ирыстон» (Ary-Ston>Ирэстон) [11]. Сформу­лированный подход позволяет не­противоречиво сохранить в соци­ально-политической практике два исторически сложившихся само­названия (эндоэтнонима) народа ИРОН и АЛАН.

Все попытки апологетов двуязы­чия осетинского/иронского народа (Камболов Т. Т., Кесаев С. М. и др.) с предлагаемой нами заменой термина «осетин» на термин «алан» осуще­ствить еще и замену термина «ирон» на «алан», «аллон» следует рассматри­вать в качестве антинаучного, анти­национального акта. Сказанное базируется на фундаментальном положении, согласно кото­рому первыми непосредственными носителя­ми имени ИР (ИРОН) являлись исключительно приверженцы духовного мировоззрения ИРОН ÆГЪДАУ [12]. Лишь современным поколениям легендарного народа ИР суждено было сохра­нить не только это священное имя, но и само ми­ровоззрение – ИРОН ÆГЪДАУ. Поэтому в каче­стве его первоимени, как и V тыс. лет назад, так и сегодня, выступает исключительно ИРОН.

Далее остановимся на динамике историче­ского развития общенародного иронского/осе­тинского языка и его основных диалектальных форм, что в еще более наглядной форме высве­тит всю научную несостоятельность текущих попыток по расщеплению нашего народа по язы­ковому принципу.

Исходя из необходимости единого методо­логического подхода при определении названия диалектов аланского языка, и, учитывая общеми­ровую практику, за основу следует брать не узко­общинный (дыгур, къуыдар, туал и т.д.), а геогра­фический (территориальный) принцип. В этом случае мы имеем аланский язык, который под­разделяется на два диалекта: западно-аланский, восточно-аланский. НÆ МАДÆЛОН ÆВЗАГЫЛ ДЗУРГÆЙÆ, АЦЫ ХЪУЫДЫ ÆМБАРЫН ÆМÆ ФЫССЫН ХЪÆУЫ АФТÆ: ИРОН ÆВЗАГ ÆМÆ ЙÆ ДЫУУÆ ДИАЛЕКТЫ – НЫГУЫЛÆЙНАГ-ИРОН; СКÆСÆЙНАГ-ИРОН. Наличие раз­личных переходных форм между диалектами не предполагает проведения четких границ, опре­деляющих зону распространения того или иного диалекта.

Этапы исторического развития аланского/иронского языка предлагается рассматривать следующим образом: ДИАЛЕКТНЫЕ ФОРМЫ (V–III тыс. до н.э.) → ОБЩЕНАРОДНЫЙ ЯЗЫК (II–I тыс. до н.э.) → ДИАЛЕКТНЫЕ ФОРМЫ (XV в. н.э.) → ОБЩЕНАРОДНЫЙ ЯЗЫК (XVIII в. н.э.). Аланский общенародный язык в своем историче­ском развитии совершил своеобразный кругоо­борот по восходящей спирали. Вследствие этого, ныне функционирующий общенародный язык (на основе вост.-аланского диалекта) есть не что иное, как обновленная форма действовавшего уже в средние века и ранее общенародного языка (на основе зап.-аланского диалекта).

Данное обстоятельство и сам факт функци­онирования в прошлом единого общенарод­ного языка, а не двух отдельных языков двух отдельных народов, лишает научного смысла дискуссию о том, какой же диалект – восточно-аланский или западно-аланский – лежит в ос­нове общенародного аланского языка. Деление аланского языка на диалекты в значительной мере является условным. То, что сегодня по не­доразумению пытаются определять как «дигор­ский язык», в действительности есть диалек­тальная форма, отражающая некоторые черты и свойства староиронского/староосетинского/староаланского общенародного языка. Оба функционирующих сегодня диалекта (восточно-аланский/скæсæйнаг-ирон, западно-аланский/ныгуылæйнаг-ирон) составляют один иронский/аланский язык.

Поэтому на государственном (официаль­ном) уровне (РЮО – Государство Алания, РСО-Алания) в основу национального стандартизи­рованного литературного языка совершенно естественно положен вост.-аланский диалект. Безальтернативный характер изложенного под­хода базируется на аксиоматичном положении, согласно которому не может меньшинство наро­да, владеющее зап.-аланским диалектом, заста­вить на нем говорить свое большинство. Более того, нельзя вернуть вост.-аланский диалект на уровень развития, который им был пройден еще в средние века.

На этой объективной основе Институтом национального развития имени Царазон Ас-Багатара был подготовлен и направлен еще в 2014 г. властям РСО-Алания проект Конституционно­го Закона «О государственных языках Республики Северная Осетия-Алания» [13]. Однако никакой вразумительной реакции от них на эти жизнен­но важные для народа Алании предложения по сей день так и не последовало. Напротив, на на­ших глазах происходит дальнейшее размывание этнонационального самосознания осетинского/иронского народа, через антиконсти­туционные попытки по утверждению его двуязычия.

Данные попытки, низводящие осетинский, т.е. иронский язык до уровня одного из диалектов того же – иронского (осетинского) языка, неприемлемы, поскольку они, ВО-ПЕРВЫХ, не соответствуют научно­му знанию об особенностях развития осетинского языка, как важнейшего нациоформирующего признака;

ВО-ВТОРЫХ, противоречат объ­ективным законам развития языка и общества;

В-ТРЕТЬИХ, не отвечают задачам поступательного национально-госу­дарственного развития Алании-Осе­тии;

В-ЧЕТВЕРТЫХ, способствуют развитию национал-сепаратистских тенденций в Российской Федерации.

Выше сказанное дает нам веские основание отнести предложения, вы­сказанные С. М. Кесаевым, Т. Т. Кам­боловым по вопросам диалектологии иронского/аланского языка, его лите­ратурных форм и статусных характе­ристик, с одной стороны, к недобро­совестной компиляции наших работ, опубликованных еще в 1994, 2001, 2005 гг., а, с другой стороны, к яркому проявлению дилетантизма в вопро­сах языкознания.

Пресечение дальнейшей дестаби­лизации общественно-политической ситуации, сепаратистских тенденций в Алании и консолидация всех ветвей иронского/аланского народа предполагает:

ПЕРВОЕ, принятие Конституционного За­кона «О переименовании Республики Северная Осетия-Алания в Республику Северная Алания (РСА) и осетин в алан»;

ВТОРОЕ, исключение из Конституции Ре­спублики Северная Алания всякого упоминания о диалектах аланского/иронского языка. То есть, изложить п. 2 статьи 15 Основного Закона Респу­блики Северная Алания в следующей редакции «Аланский язык является основой национально­го самосознания аланского народа. Сохранение и развитие аланского языка является одной из важнейших задач органов государственной вла­сти Республики Северная Алания»/«Ирон æвзаг у ирон адæмы национ хиæмбарыныды бындур. Ирон æвзаг хъахъхъæнынæмæ рæзынкæнынсты Республикæ Цæгат Ирыстоны паддзахадон хица­удзинады оргæнты тæккæ ахсджиагдæр хæстæ».

ТРЕТЬЕ, принять Конституци­онный Закон Республики Северная Алания «О государственных языках народа Республики Северная Ала­ния» в редакции Института нацио­нального развития имени Царазон Ас-Багатара. Здесь предлагается не включать в его текст статьи, в ко­торых речь идет о «литературном аланском языке», «диалектах алан­ского языка», поскольку соблюде­ние норм «литературного языка» есть прямая функциональная обя­занность и неотъемлемое право любого государственного языка, принадлежащие ему по факту сво­его существования. Данные поня­тия должны фигурировать в твор­ческой, образовательной, научной сфере, но никак не в Конституцион­ном Законе РСА «О государствен­ных языках народа Республики Северная Алания». Основное вни­мание в Законе уделяется русскому и аланскому языкам, как языкам го­сударственным.

Такой подход связан с тем, что язык как общественное явление находится в постоянном развитии. Совершенствование языка зако­номерно обусловлено прогрессом общества, в котором он функцио­нирует, и этот двуединый процесс происходит непрерывно. В связи с этим любое ограничение, ре­гламентация в законе норм алан­ского языка означает искусствен­ное замедление темпов развития, фактически скрытую форму его дискриминации. По этим же объ­ективным основаниям Закон Рос­сийской Федерации «О языках на­родов Российской Федерации» [14] не содержит статей, определяющих нормы русского языка, «русского литературного языка» и т.д.

Неужели в первой четверти XXI столетия Председателю Конститу­ционного суда РСО-Алания, про­фессору С. М. Кесаеву, советнику Главы РСО-Алания по вопросам национально-культурного разви­тия, профессору Т. Т. Камболову и иже с ними так трудно уяснить, что в Законе «О государственных язы­ках народа Республики Северная Алания» речь должна идти исклю­чительно о русском и аланском язы­ках, как языках государственных?! Согласитесь, ведь даже простой обыватель, не обладающий столь высокими учеными степенями и званиями, прочитав одно название комментируемого Закона это по­нимает. Априори данный принцип распространяется и на Основной Закон республики. Надо полагать, в демонстрируемой ими столь не­адекватной позиции, как в капле воды, отражается полная деквали­фикация высшего чиновнического сословия РСО-Алания, доведшего своими некомпетентными реше­ниями и действиями наш народ до столь уничижительного состояния.

С целью исключить трактовки, вольные толкования, сформулиро­ванных нами предложений, необхо­димо еще и еще раз конкретизиро­вать их на государственных языках – русском и иронском/аланском.

НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ:

имя народа – аланы;

фамильное имя – Битарты(и), Бибилты(и);

национальный язык – аланский;

диалекты аланского языка – за­падно-аланский, восточно-алан­ский;

название республики – Респу­блика Северная Алания, Республи­ка Южная Алания;

название единой республики – Республика Алания.

ИРОНАУ:

адæмы ном – ирæттæ;

мыггаджы ном – Битарты(и), Бибылты(и);

адæмы æвзаг – ирон æвзаг;

ирон æвзаджы диалекттæ – скæсæйнаг-ирон, ныгуылæйнаг- ирон;

республикæйы ном – Республикæ Цагат Ирыстон, Республикæ Хуссар Ирыстон;

иæумæйаг республикæйы ном – Республикæ Ирыстон.

Особо отметим, что теорети­ческой базой для предлагаемого проекта Конституционного Зако­на РСА «О государственных язы­ках народа Республики Северная Алания» послужили отдельные положения «Национальной док­трины Алании», Конституцион­ный Закон РФ «О языках народов Российской Федерации» (1991 г.), Конституционный Закон РЮО «О государственных языках народа Ре­спублики Южная Осетия» (2012 г.). Считаем, поскольку рассматрива­емая языковая проблема носит об­щенациональный (общеаланский) характер, то она не может решаться келейно без учета мнения и непо­средственного участия в этом про­цессе научного, образовательного и политического сообщества Южной Алании. История и текущая совре­менность учат тому, что именно отсутствие должной координации между всеми ветвями власти, на­учным сообществом Юга и Севера Алании, привело к полномасштаб­ному кризису в области изучения, преподавания и развития аланского языка.

Принятие взвешенного реше­ния по данному государственному вопросу актуализируется в связи с тем, что аланский/иронский язык является последним в мире живым индоиранским языком, несущим в себе культуру «Внешнего Ирана».

С учетом предстоящего политиче­ского воссоединения Южной и Се­верной Алании и образования еди­ной парламентской РЕСПУБЛИКИ АЛАНИЯ в составе РФ, в перспек­тиве речь должна идти о принятии Конституционного Закона «О госу­дарственных языках народа Респу­блики Алания».

Проведенный краткий истори­ко-политологический анализ по­казал, что в природе не существует нерешаемых ПРОБЛЕМ, существу­ет недостаток политической воли у должностных лиц и депутатского корпуса, взявших на себя миссию осуществлять политическое управ­ление народом и государством (РСО-Алания). Поэтому, дав исчер­пывающее представление о путях решения сложившейся языковой ПРОБЛЕМЫ в Алании, сотрудни­ки Института национального раз­вития имени Царазон Ас-Багатара призывают слуг народа осознать к какой опасной черте подведен наш социум и, вооружившись новым знанием, ВЫРВАТЬ ПОБЕДУ ИЗ РУК ПОРАЖЕНИЯ.

 Литература

1. Электронный ресурс: Ста­нислав Кесаев: Мы должны искать пути сближения, а не пути разъ­единения. https://abon-news.ru/ posts/politika/stanislav-kesaev-my-dolzhny-iskat-puti-sblizheniya-a-ne-puti-razedineniya. Дата обращения 02.03.2021.
2. Электронный ресурс: https:// www.facebook.com/kambolovt. Дата обращения 05.03.2021.
3. Электронный ресурс: http://gradus.pro/vo-vladikavkaze-osetinskim-yazy-kom-vladeet-tol-ko- 10-20-pervoklassnikov/. Дата обра­щения 06.03.2021.
4. Электронный ресурс: https:// kavkaz.versia.ru/lish-25-procentov-shkolnikov-vladikavkaza-vladeyut-osetinskim-yazykom. Дата обраще­ния 06.03.2021.
5. Электронный ресурс: В Моз­докском районе отказались изучать осетинский язык. https://osnova. news/n/3172/. Дата обращения 05.03.2021.
6. Электронный ресурс. http:// region15.ru/docs/osseta-konstit. Дата обращения 15.07.2019.
7. Абаев В. И. Историко-эти­мологический словарь осетинского языка. М.-Л., 1958. Т.1.
8. Большая советская энци­клопедия. М., 1972. Т. 10.
9. История древнего Востока: От государственных образований до древних империй / Под ред. А. В. Седова; Редкол.: Г. М. Бонгард-Ле­вин (пред.) и др.; Ин-т востокове­дения. – М.: Восточная литература РАН, 2004. – 895 с.
10. Электронный ресурс. https:// ru.wikipedia.org/wiki/Ирландская мифология. Дата обращения 05. 06.2019.
11. Чочиев А. Р. Феномен MON субстанция UD в системе ари-ас- аланской философии и мистики. Владикавказ: Ирыстон, 2001.
12. Дзанайты Х. Г. Националь­ная доктрина Алании (Краткий курс). Владикавказ: ИПК «Литера», 2015.
13. Закон «О государственных языках Республики Северная Осе­тия-Алания» // «AJDÆN». Влади­кавказ, №2 октябрь 2014.
14. Электронный ресурс: http:// www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_15524/. Дата обращения 05.03.2021.

Директор Института

Национального Развития

им. Царазон Ас-Багатара,

профессор Хадзымат ДЗАНАЙТЫ

 

№3 (20) март – май 2021 г.